Фабула спора
Компанией владели несколько участников:
- Кузин Н.С. с долей 8,5% – он также являлся и генеральным директором;
- Кузин С.А. с долей 51%;
- Копенкин А.К. с долей 8,5%;
- Кругляков А.И. с долей 17%;
- оставшиеся 15% принадлежали самой компании.
В 2015 году компания упала в банкротство. Дело дошло до субсидиарной ответственности, в ответчики попали сын и отец Кузины. Им вменяли два основания:
- не подано заявление о признании должника банкротом;
- из-за их действий должник не смог погасить все требования кредиторов.
Позиция нижестоящих судов о привлечении обоих ответчиков к субсидиарной ответственности по обоим основаниям
Судебная экспертиза установила, что признаки неплатежеспособности возникли у должника 24.07.2013. Суды посчитали, что не позднее чем через месяц в канцелярии суда должно было появиться заявление директора ООО «Егорье» о банкротстве компании. Но этого не случилось. После этой даты у должника возникли обязательства на 73 млн рублей, в том числе вытекающие из договоров, заключенных в 2008-2014. Кузин-старший, владевший 51% должника, в силу своей доли в капитале знал о неплатежеспособности, следовательно, должен был дать указания Кузину-младшему обратиться в суд, а также должен был сообщить незаинтересованным кредиторам о финансовом крахе своей компании. Отвечать должны оба солидарно на всю эту сумму.
По второму основанию ответчикам вменяли сразу три нарушения:
- конкурсному управляющему не переданы документы;
- искажена бухгалтерская и финансовая отчетность;
- заключены убыточные сделки.
В ходе разбирательства выяснилось, что всё же конкурсный управляющий получил нужные документы должника, но сведения в них были искажены – имели место быть недостоверные отражения в бухбалансе сведения об активах и о кредиторской задолженности.
Вредоносными сделками были квалифицированы договор поручительства за третье лицо, а также продажу ответчиками части своих долей самому должнику по завышенной цене.
Кузин-старший с такой позицией не согласился, обратился в Верховный Суд с утверждением, что доводы ответчиков суды вовсе не учли.
Позиция Верховного Суда РФ
По первому основанию – нарушение обязанности своевременно признать компанию банкротом – суду пришлось исправить сразу несколько серьезнейших ошибок.
- во-первых, определяя размер ответственности суды фактически квалифицировали срок возникновения обязательств в качестве срока его исполнения, что является смешением понятий. Решая вопрос о том, какие обязательства могут быть отнесены к периоду с момента истечения срока на подачу заявления о банкротстве до даты возбуждения дела, на судах лежит задача попредметно проанализировать положенные в основание требований к должнику сделки, принимая во внимание правовую природу соответствующих обязательств, и с учетом этого определять, относится ли возникновение требования к спорному периоду либо нет;
- во-вторых, момент возникновения неплатежеспособности должен определять суд, а не эксперт, так как это вопрос права. Перед экспертом может быть поставлен только вопрос факта – в данном случае оценка финансового состояния должника;
- в-третьих, к участнику не может ретроспективно применяться новое законодательство в части возложения на него ответственности за бездействие по инициированию банкротства компании.
По второму основанию – невозможность погашения требований кредиторов – Верховный Суд установил ряд несостыковок: нижестоящие суды ошибочно посчитали, что продажа долей причинили компании убытки, в то время как в деле не было ни одного доказательства реальной оплаты за эти доли, то есть должник ни копейки не понес расходов. А в отношении договора поручительства не было доказательств недобросовестного поведения ответчиков при заключении этой сделки.
Отдельным блоком Верховный Суд дал оценку иным интересным обстоятельствам дела. На протяжении всего рассмотрения дела ответчики неустанно твердили, что требование о субсидиарной ответственности является не чем иным, как способом разрешения корпоративного конфликта между группой Кузиных и группой Кругляковых. 90% всех требований кредиторов принадлежат обеим этим группам, и лишь 10% – независимым кредиторам.
Со стороны группы Кругляковых к аффилированным лицам относились Кругляков Антон, Кругляков Алексей и ЗАО НПК «Геотоехнология». Кругляковы свою аффилированность отрицали и даже ссылались на решение суда общей юрисдикции, в котором было указано, что связь установить не удалось. Но Верховный Суд в этом усомнился ввиду большого количества неслучайных совпадений:
- у лиц одни и те же фамилия и отчество;
- они оба совместно с однофамильцем Игорем входили в совет директоров крупного кредитора должника – ЗАО НПК «Геотоехнология»;
- договор от имени НПК «Геотоехнология» подписывал Антон, который также был и директором по экономике и финансам этой компании;
- Алексей и НПК «Геотоехнология» стали давать займы должнику лишь после того, как Антон вошел в состав участников должника в 2011 году.
И далее возник вопрос о том, может ли одно контролирующее лицо привлекать к субсидиарной ответственности другое лицо? Иск о субсидиарной ответственности – это групповой косвенный иск, направленный на защиту группы пострадавших кредиторов. При разрешении такого требования имущественные интересы сообщества кредиторов несостоятельного лица противопоставляются интересам контрагента (выгодоприобретателя) по сделке. Интересы кредиторов противопоставляются интересам контролирующих лиц. Требование о привлечении к субсидиарной ответственности в материально-правовом смысле принадлежит независимым от должника кредиторам, является исключительно их средством защиты. Именно поэтому в том числе абзац третий пункта 11 статьи 61.11 Закона о банкротстве в настоящее время устанавливает правило, согласно которому в размер субсидиарной ответственности не включаются требования, принадлежащие ответчику либо заинтересованным по отношению к нему лицам.
Однако, по утверждению Кузиных, в рассматриваемом случае истцы и их аффилированные лица сами являлись причастными к управлению должником, то есть они не имеют статуса независимых кредиторов, что лишает их возможности заявлять требование о привлечении к субсидиарной ответственности. Предъявление подобного иска по существу может быть расценено как попытка Кругляковых компенсировать последствия своих неудачных действий по вхождению в капитал должника и инвестированию в его бизнес. В то же время механизм привлечения к субсидиарной ответственности не может быть использован для разрешения корпоративных споров.
Если Кругляковы полагали, что Кузины как их партнеры по бизнесу действовали неразумно или недобросовестно по отношению к обществу, то они не были лишены возможности прибегнуть к средствам защиты, имеющимся в арсенале корпоративного (но не банкротного) законодательства, в частности, предъявление требований о взыскании убытков, исключении из общества, оспаривание сделок по корпоративным основаниям и проч. Таким образом, вопрос о связанности Круглякова Алексея и ЗАО НПК «Геотехнология» с Кругляковым Антоном (участником должника) имел существенное значение для определения взаимного статуса участников процесса по отношению друг к другу и правильного разрешения спора, однако суды данные обстоятельства не выяснили.
В итоге Верховный Суд удовлетворил жалобу Кузина-старшего и отправил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, в том числе и в отношении Кузина-младшего, который кассационную жалобу не подавал.
Определение Верховного Суда от 28.09.2020 № 310-ЭС20-7837 по делу № А23-6235/2015.